Отдельные японские экономисты упорно настаивают на том, что привязка национальных денежных единиц Восточной Азии к корзине валют является наиболее подходящим для региона решением проблемы валютного обеспечения экономического роста.

Уже сегодня страны Восточной Азии в курсовой политике фактически ориентируются на валютную корзину. Однако лидирующее положение занимает доллар. Так, по подсчетам японских экономистов, доля американской валюты варьируется от 75% в корзине для сингапурского доллара до 107% (т.е. завышенной) для филиппинского песо. Некоторые страны принимают в расчет также иену. Однако ее доля в курсовых расчетах составляет от 16% для индонезийской рупии до -10% для южнокорейского вона. То есть в ряде случаев иена является недооцененной. Несколько процентов в корзине занимают остальные валюты.

Точные подсчеты в условиях, когда состав корзины нередко не анонсируется, провести весьма сложно. Тем не менее, регресси онный анализ движений обменного курса, проведенный некоторыми  японскими экономистами, показывает, что евро принимается в расчет в случае с гонконгским долларом, корейским воном, сингапурским долларом, индонезийской рупией, филиппинским песо и таиландским батом. А для китайского юаня (ренминби), малазийского ринггита, тайваньского доллара в первые годы после введения общеевропейской валюты ее значение было близко к нулю. В Таиланде, Индонезии, Филиппинах, Сингапуре, Корее обращали также внимание на британский фунт стерлингов.

Различные эконометрические исследования, основанные на экспортных ценах и объемах внешней торговли стран Восточной Азии, показывают, что оптимальная доля каждой мировой валюты в корзине для отдельных стран Восточной Азии может варьироваться самым решительным образом  (табл. 1). Так, оптимальный вес доллара в корзине может составлять от 4.3% (для таиландского бата) до 77.9% (для индонезийской рупии). Соответственно, удельный вес японской иены должен быть выше, чем есть сегодня, и может достигать уровней от 22.1% (для той же индонезийской рупии) до 102.9% (для филиппинского песо). Оптимальные веса доллара и иены для других восточно-азиатских валют лежат между указанными выше цифрами.

ТАБЛИЦА 1 ОПТИМАЛЬНЫЕ ВЕСА ВАЛЮТНОЙ КОРЗИНЫ СТРАН ВОСТОЧНОЙ АЗИИ, %

Главным аргументом в пользу введения валютной корзины является тот факт, что доля внутрирегиональных экономических связей в Восточной Азии составляет довольно значительную величину. Так, внутрирегиональная торговля составляет 47.3% всей внешней торговли Японии, Китая, Гонконга, Южной Кореи, Тайваня и стран АСЕАН. 20.5% товарооборота государств региона приходятся на США  и 14.8% – на Европейский Союз.

Помимо этого, в регионе существуют устойчивые и весьма значительные внутрирегиональные потоки капитала. Так, в 90-е годы прошлого века лишь 10.3% инвестиций пришли из США. Еще 8.9% капиталовложений государства Восточной Азии получили из Европы. Доля Японии – третьего мирового источника капиталов – составила 10.7%. Еще 7.4% «наскребли» развивающиеся государства АСЕАН. А 43.4% капиталовложений – это вклад Гонконга, Южной Кореи и Тайваня.

Принимая во внимание эту цифру, правда, необходимо учитывать посредническую роль Гонконга, особенно по отношению к Китаю. В таком случае реальная доля средств, инвестированных в регион развитыми странами, может оказаться заметно выше, чем это показывает приведенная здесь японская статистика. Важно также другое обстоятельство. Выход капиталов Тайваня и Южной Кореи на региональную арену, состоявшийся несколько лет назад, приобрел крупные масштабы и способствовал тому, что внешние связи государств Восточной Азии оказались замкнутыми на сам регион наполовину.

Логично предположить, что зависимость от доллара, этой «внешней» к Восточной Азии валюте, в такой ситуации становится обременительной для государств региона. Поэтому некоторые исследователи в качестве альтернативы доллару пытаются предложить иену.

Может ли иена заменить?

Роль иены сегодня, вне Японских островов, не столь уж велика. На нее приходится примерно 15.7% мирового валового продукта (ВВП). Это только продукта, производимого на самих Японских островах. К зоне влияния иены исследователи также относят еще 0.1% ВВП других развитых стран. В валовом продукте развивающихся стран Азии ее доля равна 0.8%, в развивающихся странах Западного полушария – еще 0.1%.

Для сравнения, удельный вес доллара в мировом ВВП составляет 47.9%, а евро – 28.7%. Остальное «жизненное пространство» занято британским фунтом (5.4%) и прочими валютами. Доля японской валюты в мировой торговле, исчисленной в долларах, составляет 9.1%, общеевропейской – 39.8% (с учетом стран Восточной Европы и Прибалтики – 49.9%). Доллар занимает от 39.9% до 42.8% мировой торговли. Наконец, на британский фунт приходятся 6.9%. То есть удельный вес иены в мировой экономике велик лишь постольку, поскольку велик валовой продукт самой Японии. Тогда как 9/10 мировой торговли ориентировано либо на евро, либо на доллары. Из приведенных выше цифр на Азию приходится 12.9%  «долларизированной» торговли, 1.6% торговли в иенах и 2.1% «европеизированного» оборота. То есть иеновая торговля ведется практически только с Японских островов.

Возникает вопрос – каковы же перспективы японской валюты? Сторонники валютной корзины считают, что роль иены необходимо повысить. Это непременное условие успешного функционирования самой корзины. По мнению японских исследователей, для этого необходимо, прежде всего, стимулировать частные фирмы шире использовать в своих расчетах иену – в торговле, инвестициях, финансах и валютных сделках.

Сегодня счета в иенах практикуются в торговле с Азией и, в меньшей степени, с Европой. В дальнейшем расширение практики применения таких счетов может стимулировать развитие внутриотраслевой торговли. А увеличение удельного веса иены в  торговле, в свою очередь, может побудить центральные банки стран Восточной Азии согласиться с введением валютной корзины. В итоге иена получит возможность стать полноценной третьей мировой валютой.

Непременными условиями такого сценария считаются сильный  экономический рост в Японии и стабилизация ее финансовой системы. А также дальнейшая либерализация японской экономики по всем направлениям, что позволит увеличить внешний товарооборот и, соответственно, долю иены в расчетах.

Самым интересным и, по моему мнению, многообещающим направлением развития японской валюты может стать ее превращение в инвестиционную валюту. Предполагается, что дальнейшее развитие рынков капитала и обмена валют в Восточной Азии будет стимулировать повышенный спрос на иену именно в таком качестве. Для этого требуется дальнейшая либерализация местного фондового рынка (налоговая и прочая), ускорение оборота ценных бумаг и расчетов по ним. Первой ласточкой, вылетевшей в направлении Токио, стал южнокорейский вон. Точнее, согласие Сеула на проведение в Японии торгов по паре иена/вон.

Опыт плетения корзин

Политику валютной корзины практикуют ряд государств Восточной Азии. Но, пожалуй, наиболее успешно ее используют власти Сингапура. Для этой маленькой торговой страны стабильность валюты имеет особую важность. Управление курсом своего доллара Сингапур практикует с 1981 года. Тогда перед правительством города-государства была цель – достичь ценовой стабильности как важного фактора экономического роста. Курс сингапурского доллара ориентируется на корзину из валют 10-15 основных торговых партнеров страны. Веса валют зависят от доли в торговле Сингапура. Привязка к корзине осуществляется через политику «ползущей волны». Диапазон волновых колебаний валютного курса расширялся в периоды мировой валютной нестабильности и сужался в периоды затишья. Периодически также проводилась проверка ориентиров валютной политики на соответствие основным макроэкономическим индикаторам. Такая политика дает неплохие результаты. Исследования местных экономистов показывают, что власти страны сумели добиться меньшей волатильности сингапурского доллара, чем это имеет место у других валют. Так, в период 1981-2001 гг. стандартное отклонение сингапурской денежной единицы составило 1.46%. Для иены в тот же период этот показатель равен 4.82%, для доллара – 3.45%. Другим важным результатом проводившейся политики явился тот факт, что с 1981 г. курс сингапурского доллара постепенно повышался и позволялдержать инфляцию в 2.3%.

По мнению сингапурских экономистов, при проведении политики валютной корзины очень важно избежать возникновения макроэкономических дисбалансов и достичь должной степени гибкости рынков как продуктов, так и факторов производства. Необходима также сильная финансовая система, чтобы успешно противостоять разного рода экономическим шокам. Власти также должны обладать достаточными регуляторными и надзорными возможностями, чтобы идти в ногу с разного рода финансовыми инновациями. А со стороны политиков требуются большая открытость и прозрачность их замыслов и действий. 

Успешный пример Сингапура показывает, что страны Восточной Азии в большинстве своем не зря привязывают свою валюту к доллару или корзине. Не зря не отпускают ее в плавание.

Есть над чем еще поломать голову

Какая корзина необходима Азии? Сегодня ясно, что основными валютами такой корзины должны стать доллар, а также иена и евро. В весах, примерно соответствующих их доле в торговле и инвестициях региона. Неясна сегодня перспектива вхождения в корзину юаня. Хотя вопрос о его участии в пуле валют, минимум косвенно, уже ставится.

Понятно, что процесс введения корзины и привязки к ней валют Восточной Азии должен быть многоступенчатым. То есть он предус матривает, в краткосрочной или среднесрочной перспективе, введение слабой привязки к выбранной корзине в сочетании с проведением эффективной макроэкономической политики. Для всех участников пула корзина будет кметь «справочный характер». А характер валютного режима может быть подобран индивидуально к каждой стране. Эта система будет призвана  способствовать развитию внутрирегиональной торговли, обмену инвестициями и стабильному экономическому росту.

При высокой степени внутрирегиональной торговли и растущей схожести внешних торговых потоков стран Восточной Азии валютная политика отдельных государств должна быть направлена на поддержание внутрирегиональной валютной стабильности. Привязка к доллару, по сути своей, не контролируется правительствами Восточной Азии. Здесь велико действие внешних по от ношению к региону сил. Поэтому, как полагают исследователи, необходимы скоординированные действия на правительственном уровне по переходу к режиму валютной корзины. Затем предполагается  достичь согласия по адаптационной политике, гарантирующей обменную стабильность к корзине.

Однако у другой группы исследователей немало сомнений по поводу описанной схемы. Дело в том, что торговля стран Восточной Азии носит не только внутрирегиональный характер, она в значительной своей части зависит от США и Европы, особенно в секторе информационных технологий. Считается, что внутриреги ональная торговля не может быть независимой от внешних сил (на пример, доллара) по своей природе. В финансовой сфере доллар играет еще более важную роль, чем в торговле. Так что вопрос, к чему привязывать валюту, может оказаться вообще второстепенным. Иными словами, азиатским экономистам есть над чем еще поломать голову.

 АЛЕКСЕЙ БАЛАНДИН